Арестованная в США российская активистка, основательница движения «Право на оружие» Мария Бутина заключила сделку со следствием и признала свою вину по одному пункту обвинения — в работе в качестве российского агента влияния на территории США без регистрации в качестве лоббиста
Георгий Бовт. Фото: Михаил Фомичев/ТАСС
Марии Бутиной теперь грозит до пяти лет тюремного заключения, однако при вынесении приговора может быть назначено гораздо более мягкое наказание. Она согласилась сотрудничать с федеральными прокурорами, в том числе дать показания большому жюри присяжных, если потребуется. Как дальше может развиваться это дело?
На первый взгляд, новость о признании вины Марией Бутиной удивляет. До сих пор официальная позиция Москвы состояла в том, что дело от начала и до конца сфабриковано в условиях антироссийской информационной кампании в связи с так называемым вмешательством в выборы в США. Означает ли теперь, что российские дипломаты просто таким образом прикрывали очередного провалившегося «агента»? Нет, это пока значит всего лишь то, что Бутина пошла по тому пути, по которому идет подавляющее большинство обвиняемых по уголовным делам, особенно если им избрана мера пресечения в виде заключения, например в тюрьме Александрии под Вашингтоном, где Бутина провела уже почти полгода.
В рамках сделок с правосудием, когда полноценное судебное разбирательство не проводится, где обвиняемый признает свою вину в обмен на смягчение приговора или даже включение в программу защиты свидетелей, по уголовным делам федерального уровня в США выносятся 97% приговоров. А лет двадцать назад доля таких приговоров составляла 10-15%.
Под влиянием именно американской практики доля сделок с правосудием растет во всем мире. По подсчетам международной правозащитной организации «За справедливый суд» (Fair Trial), в 90 странах, где было проведено исследование, число таких сделок с 1990 года выросло в среднем в три раза: например, в Китае за последние десять лет с 37% до более чем 60%, а в ряде провинций почти до 90%. В России десять лет назад приговоры по особой процедуре выносили тоже в 37% случаев, а прошлом году уже 92% уголовных дел проходили суды по такой схеме, имея на начало процесса так называемые признательные показания. Тут Россия догнала и даже перегнала Америку.
Все голливудские фильмы, где показывают состязательные процессы, когда, казалось, обреченного на тюрьму подсудимого вдруг оправдывают присяжные, — это в основном голливудские сказки. На деле к такому подозреваемому приходит следователь и произносит примерно такой текст: «Мы все равно тебя закатаем, ты разоришься на адвокатах, а если пойдешь на сделку, то приговор будет намного мягче». Не правда ли, слышится что-то знакомое?
Теперь ФБР не надо доказывать, что студентка Университета Вашингтона Мария Бутина действовала чуть ли не по приказам из Кремля и Службы внешней разведки, а не стремилась просто сделать карьеру в Америке и ровно для этого обзаводилась влиятельными знакомыми. Не надо доказывать, что связи организации «Право на оружие» с Национальной стрелковой ассоциацией США были заговором с целью привести Трампа к власти, а не просто сотрудничеством двух близких по духу организаций. Не надо опровергать то, что Бутина хотела в том числе сделать карьеру на развитии российско-американских связей, а можно считать доказанным то, что она была агентом Кремля. И Бутиной тоже теперь не надо доказывать, что запись ее бывшего начальника по работе в Совете Федерации Александра Торшина в соцсетях, где он сравнивал ее с Анной Чапман, — это просто шутка о рыжих волосах, а вовсе не условный сигнал, по которому надо бежать к агенту российской разведки в условное место за получением нового задания.
В таких делах с политической подоплекой вообще можно одни и те же слова и поступки трактовать в совершенно разном свете — история знает немало примеров. Примечательно, что уже несколько ключевых подозреваемых в деле о вмешательстве и сговоре Трампа с Россией пошли на сделку со следствием. Адвокат Трампа Майкл Коэн, после того как ему стали грозить пять лет за дачу ложных показаний, наговорил 70 часов показаний спецпрокурору Роберту Мюллеру, из которых следует, что Трамп чуть ли не марионетка Путина. В обмен на показания против президента США добился смягчения приговора в рамках сотрудничества с Мюллером и бывший начальник предвыборного штаба Трампа Пол Манафорт.
Признание вины — царица доказательств: эту чудную формулу вывел в свое время сталинский прокурор Андрей Вышинский. На американской почве она трансформировалась: теперь сделка с правосудием — царица доказательств. Может, кстати, Вышинский был американским агентом?
Источник: