Это необходимо для того, чтобы посмотреть, как работают инструменты, которые были приняты, сказал министр энергетики в интервью Business FM. Они сыграли позитивную роль в том, чтобы ситуация на внутреннем рынке была стабильной, отметил Александр Новак
Главный редактор Business FM Илья Копелевич и министр энергетики РФ Александр Новак. Фото: BFM.ru
Главный редактор Business FM Илья Копелевич побеседовал с министром энергетики России Александром Новаком на Красноярском экономическом форуме.
В соглашении о заморозке цен, которое продлевается до июня, которое почти уже будет подписано, но все-таки это еще не состоялось, есть две позиции. «Лукойл», который официально одобрил и сказал, что все хорошо, «Газпром нефть», которая не пошла в отказ, но выпустила заявление, в котором методы правительства называет избыточными, говорит: заставили нас, во-первых, по количеству залить нефтью и бензином внутренний рынок, опустили внутренние цены ниже рентабельности для нефтеперерабатывающих заводов, компенсационный механизм не полностью все это покрывает, лицензии готовятся, и еще запретительные пошлины грозят. Давайте, как говорит «Газпром нефть», уже определитесь в каком-нибудь главном механизме, а то это становится трудновыполнимым. Это и есть вопрос. С чем здесь можно согласиться, а с чем нет?Александр Новак: Во-первых, хотелось бы сказать, что правительство принимает все меры для того, чтобы отрасль и по добыче, и по переработке развивалась и были созданы все условия для развития нефтеперерабатывающих отраслей. Что касается соглашений между министерством энергетики, ФАС и компаниями, которые действовали в течение I квартала, принято решение продлить действие этих соглашений еще на один квартал, и, по сути дела, это некий просто страховочный механизм, чтобы посмотреть, как работают те инструменты, которые являются фундаментальными и системными и которые были приняты для того, чтобы регулировать рынки, и для того, чтобы цены на внутреннем рынке оставались стабильными и росли на уровне не выше инфляции. Для этого правительство в прошлом году приняло изменение в законодательство, которое заработало с 1 января 2019 года. Это так называемый механизм обратного акциза и отрицательного акциза, и механизм демпфера в случае, если цены на внутреннем рынке сильно отличаются от цен на внешних рынках. Такой инструмент заработал с 1 января, он, в принципе, сейчас показал позитивную роль для того, чтобы ситуация на внутреннем рынке была стабильной. Однако в результате анализа за январь-февраль вместе с компаниями мы выработали совместные предложения, вместе с Минфином, по корректировке этого демпфера для того, чтобы механизм был еще более надежный по регулированию на внутреннем рынке и созданию условий для развития отрасли. Тем не менее пока эти изменения законодательства будут приниматься, соглашение было решено продлить до 1 июля. То есть это не постоянный механизм, это временный механизм, и если те изменения, которые приняты в законодательстве, покажут, что они стабильно работают по сохранению ситуации на рынке, в принципе, это соглашение будет не нужно.До 1 июня будет достаточный испытательный срок для тех системных механизмов, которые вы сейчас описывали? Вы их еще не полностью все назвали, там очень сложная система, и было ощущение, что ее придется испытывать в разных ценовых режимах. Сейчас соотношение мировых цен и курса рубля и не провоцирует либо вымывание с российского внутреннего рынка нефти и нефтепродуктов, либо роста цен, такая хорошая погода. А при плохой погоде весь этот режим еще не был испытан.Александр Новак: Сейчас просто ситуация несколько другая по сравнению с прошлым годом. Наоборот, цены на бирже значительно ниже, чем netback, а вся маржа, которая раньше была проблемная с точки зрения формирования ее на рознице, наоборот, сейчас в рознице. И нефтеперерабатывающие заводы несут убытки, потому что перераспределился объем маржи из нефтепереработки в оптово-розничный и мелкооптовый сегмент.А осенью было прямо наоборот.Александр Новак: Осенью было наоборот. Поэтому здесь мы сейчас принимаем как раз те изменения, которые позволят нивелировать такие колебания, чтобы маржа между оптовой и розничной ценой справедливо перераспределялась и создавала условия для развития и нефтепереработки, и оптового звена, и розницы.Все-таки лицензирование экспорта может понадобиться как еще один механизм, который просто обеспечивает необходимое количество предложения нефти и нефтепродуктов на внутренних рынках?Александр Новак: Что касается лицензирования, этот механизм обсуждался еще осенью. И он рассматривался как альтернативный механизм запретительной экспортной пошлины. Как вы знаете, у нас в законодательстве сейчас была принята такая норма, что при чрезвычайных ситуациях на рынке могут быть введены запретительные экспортные пошлины. Но мы считаем, что это инструмент гораздо более худший, чем лицензирование, потому что он тогда может создать очень негативные условия для нефтепереработки, и мы можем получить просто дефицит нефтепродуктов на рынке. Поэтому прорабатывался и обсуждался еще осенью альтернативный механизм лицензирования экспорта нефтепродуктов, который, в свою очередь, является и страховочным. То есть в обычной практике он не нужен, поскольку при нормальных ценах сейчас ситуация стабильная и нет мотивации у перекупщиков покупать на внутреннем рынке и реализовывать на экспорт. Но в случае, если цены будут высокими на мировых рынках на нефть, например, цены выше 85 или 90 долларов, такая ситуация может быть и бывала в предыдущие годы, мы должны иметь страховочный механизм. И лицензирование как раз и является этим страховочным механизмом, чтобы исключить перекупку нефтепродуктов, разрешить поставлять на экспорт только производителям и, соответственно, тем, кто является первым давальцем на переработку. Поэтому мы здесь ничего не видим страшного в этом, для компаний практически ничего не меняется.То есть лицензирование, если и будет введено, то только на те периоды, когда будет очень неприятная внешняя конъюнктура?Александр Новак: Нет, как норма законодательства она будет, если будет принята.А применяться будет только в чрезвычайных условиях.Александр Новак: Она фактически будет стимулировать нефтепроизводителей или перекупщиков, чтобы они не покупали только при высоких ценах. Но работать она будет с момента принятия законодательства. И созданы будут такие условия, что продавать на экспорт смогут компании на упрощенных условиях, это так называемое квазилицензирование. Не нужно будет на каждую конкретно сделку получать разрешение на экспорт. Компании как экспортировали, так и будут экспортировать. Базовый принцип, что это только производители и добывающие компании, которые направляют на переработку на нефтеперерабатывающие заводы, и производители НПЗ.Вы сказали вначале, что это страховочный механизм. Будет ли это лицензирование вводиться, если оно будет введено, отныне и навсегда, как постоянный механизм, со всеми этими оговорками, которые вы сделали, или же оно будет вводиться в сложных ситуациях для рынка, когда начнется перекупка и вывоз нефтепродуктов изнутри страны в силу очень большой разницы цен между внутренним и внешним рынком?Александр Новак: Во-первых, обсуждается лицензирование на какой-то срок, например, на год, три, пять лет. Это еще тоже предмет обсуждения в процессе формирования закона. То есть это не навсегда, этот страховочный механизм нужен сегодня, когда у нас такая ситуация на рынке, когда в результате колебания цен на мировых рынках у нас цены стабильные на внутреннем рынке, мы обязаны эту разницу демпфировать. Поэтому этот механизм будет вступать в силу с момента принятия закона. Я имею в виду, что его мотивационная составляющая с точки зрения того, для чего он вводится, возникает только при высоких ценах.Теперь примерно ясно. Как я понимаю, продление соглашения после 1 июня может и не потребоваться, если все общерамочные условия, которые вы сейчас назвали, будут уже в действии, и тогда они сами будут регулировать внутренние цены независимо от внешних.Александр Новак: Здесь все согласны. Идеально, конечно, что рынок должен сам себя регулировать и не должны действовать никакие соглашения, это исключительный случай, на самом деле, тоже страховочный, поскольку у нас еще не до конца отлажена система работы тех изменений законодательства, которые вступили в силу с 1 января этого года. Поэтому идеально, что рынок должен сам по себе работать, и должна работать налоговая, таможенно-тарифная система, экономические стимулы для того, чтобы обеспечить внутренний рынок нефтепродуктами.По более низким ценам.Александр Новак: Да. Причем и по ценам, которые были бы действительно экономически не завышены и стабильны. Теперь к газопроводам. Очень сложно разобраться, я, например, так и не смог, читая многочисленные источники, с той самой директивой Еврокомиссии по поводу вообще всех внешних газопроводов, которые проходят и приходят в ЕС, и, в частности, все понимают, что это касается «Северного потока — 2». То есть все согласны, что строительство никоим образом не будет остановлено согласно этой директиве, но использование, дескать, может быть ограничено на 50%, чтобы 50% «Северного потока — 2» тоже оставались свободными для неких гипотетических сторонних поставщиков газа. У нас есть понимание, как эта директива скажется на дальнейшем функционировании «Северного потока — 2»?Александр Новак: Вы правы, что сейчас сложно дать окончательные юридические заключения насчет принимаемого документа, поскольку он еще не принят и еще может претерпеть какие-то изменения. В настоящее время этот проект документа с учетом правок, которые обсуждались на встрече представителей стран ЕС и в Совете Европы и которые были сейчас приняты, но еще не в окончательной редакции закона, юристы изучают, юристы в первую очередь компаний, акционеров «Северного потока — 2», а также управляющей компании. И только после того, как будет дано юридическое заключение, можно будет сказать, как это будет функционировать. Если говорить в общем, то предыдущая редакция этой газовой директивы распространяла требования Третьего энергетического пакета фактически на весь газопровод по дну Балтийского моря. А сейчас это касается только участка, относящегося к территориальным водам страны, на территорию которой выходит морской участок и выходит на сухопутную часть. Соответственно, это только несколько километров. И при этом регулятор этой страны в соответствии с этими поправками будет принимать решение о функционировании этого участка и регулировать его.То есть расширить вдвое можно последние два километра, если удастся подвести туда отдельный вход, так?Александр Новак: Нет, это все вопросы, которые должен решать регулятор, я думаю, что в интересах европейских потребителей и акционеров с тем, чтобы газопровод был окупаемый и использовался на 100%.Но окончательной ясности пока нет, я правильно понимаю?Александр Новак: Она появится только после того, как будет принята окончательная редакция самой директивы, и после того, как будет дано юридическое заключение.Влияет ли эта неопределенность на пока будущий переговорный процесс с Украиной и с европейскими газовыми компаниями по поводу условий продолжения транзита после 2019 года по украинской газотранспортной системе? В определенной степени она дает карт-бланш украинской стороне, потому что неясно, сколько, какой объем сможет пойти по «Северному потоку — 2».Александр Новак: Мы изначально говорили, что проект, который реализуется, не зависит от ситуации, связанной с транзитом через Украину. Это коммерческий проект, направленный на обеспечение европейских потребителей дополнительными объемами импорта газа, который в Европе растет и по прогнозам будет расти ввиду того, что падает собственная добыча и растет потребление газа в Европе — не высокими темпами, но, тем не менее, прирастает. И разница между собственной добычей, которая падает, и ростом потребления — это дополнительный импорт. Поэтому в любом случае развитие инфраструктуры необходимо для того, чтобы обеспечить европейских потребителей газом. С украинскими партнерами у нас на сегодняшний день были достигнуты договоренности еще в январе на трехсторонней встрече с Еврокомиссией о том, что переговоры в трехстороннем формате могут быть продолжены в мае этого года.Но какой-то взаимосвязи между тем объемом, который можно будет прокачивать через «Северный поток — 2» начиная с 2020 года, и условиями, которые Украина будет выставлять по цене транзита и по его объемам…Александр Новак: Это разные коммерческие проекты.Разве цены не влияют друг на друга, и возможности России использовать альтернативные маршруты не будут влиять на характер этих переговоров, на ваш взгляд? С чисто коммерческой точки зрения, без всякой политики.Александр Новак: Я еще раз повторю те условия, о которых Россия всегда говорила в рамках переговоров с нашими украинскими коллегами, что при использовании с 2020 года газотранспортной инфраструктуры Украины мы не против того, чтобы продолжать использование этой инфраструктуры, но должны быть, в первую очередь, конкурентоспособные тарифы, которые были бы адекватны и сопоставимы с другими маршрутами. И второе, как вы знаете, сегодня «Газпром» и «Нафтагаз» находятся в суде, и важно понимать, как будут отрегулированы судебные взаимоотношения, потому что сегодня они достаточно сложные. Как вы знаете, Стокгольмский арбитраж принял решение в свое время, которое оспаривается на сегодняшний день «Газпромом». Это очень важный момент по поводу того, как можно работать и договариваться с 2020 года, если вы находитесь в судебных разбирательствах. Теперь ОПЕК и ОПЕК+. Последняя встреча была в Баку, договорились, что где-то через квартал, наверное, встретятся, и опять без каких-то ясных результатов. Вопрос чуть-чуть за рамками самого процесса. Нет ли ощущения у вас, вообще у аналитиков глобального нефтяного рынка, что не соглашение ОПЕК+ сейчас задает основные тренды на глобальном нефтяном рынке, а в большей степени действия США — санкционные в отношении Ирана, в отношении Венесуэлы, возможно, в отношении еще каких-то стран, плюс политика Федрезерва, которая создает денежные предложения на высокоспекулятивном нефтяном рынке?Александр Новак: Вы абсолютно правы, что очень много факторов, которые влияют на рынок, и все они учитываются участниками рынка, когда формируется на бирже или на рынке цена. Конечно, есть фундаментальные факторы — это баланс спроса и предложения. На эти фундаментальные факторы влияет производство в странах, не только экспортерах, а в целом в мире. Сегодня, кстати, сделка была подписана между 24 странами, объем добычи составляет 51 млн баррелей, а не те 98-100 млн, которые в мире производятся. Есть еще половина производителей, которые используют для собственных нужд, и немногие из них экспортируют, такие как Бразилия или Норвегия. Что касается других факторов, очевидно, что очень сильный фактор — это соотношение курса доллара к основным валютам в мире, и здесь политика Федеральной резервной системы очень сильно влияет, в том числе на колебание цен. Рост экономики и потребления, безусловно, влияет. И очень много неопределенностей по отдельным странам: например, Ливия, Нигерия, Иран, сейчас Венесуэла добавилась. Поэтому что будет, например, в мае или в конце апреля, какие будут приняты решения относительно Ирана, во многом будет определять в том числе и ситуацию на рынке. Очень много неизвестностей, которые трудно предсказать. Как мы видим сегодня, в I квартале у нас цены более или менее стабильны и волатильность достаточно низкая. Цена, которая сегодня на рынке, около 65 долларов за баррель, на мой взгляд, является отражением факта текущей ситуации именно в зимний период, потому что в зимний период падает спрос. И, безусловно, действия соглашений стран ОПЕК и не ОПЕК, которые сократили суммарно добычу. Американская добыча, о которой вы сказали, действительно прирастает.Это и вызывает беспокойство. Все участники соглашения ОПЕК+ берут на себя определенные ограничения, в сущности, продают чуть меньше, чем могли бы. При этом на цену действуют факторы совершенно другие, а тем временем американская сланцевая нефть действительно в этот период занимает большие позиции.Александр Новак: В добыче американской сланцевой нефти в те несколько лет назад, когда случился кризис, фактически очень серьезно была снижена затратная часть, себестоимость. Производство этого вида нефти, ее добыча, получило серьезное развитие несколько лет назад, и себестоимость добычи сильно снизилась. Американцы до сих пор являются еще нетто-импортером нефти. Они хоть и поставляют что-то на экспорт, но если суммировать то, что импортируется и экспортируется, разница в том, что США еще себя пока не обеспечили.Да, даже российская нефть туда идет сейчас вовсю, на фоне отказа от венесуэльской.Александр Новак: Да. Поэтому здесь, безусловно, фактор играет, в первую очередь, при принятии тех или иных решений, насколько это выгодно или невыгодно непосредственно странам-экспортерам, даже в текущей ситуации, что, допустим, половина добычи в мире не участвует в этой сделке. Балансировка в любом случае необходима, но исходя из экономической целесообразности.Естественно, всем нефтепроизводителям любые ограничения не нравятся. Если им не кажется, что эти ограничения действительно влияют на цену, как сейчас, а им приходится какую-то часть своих возможных продаж ограничивать, это может стать в данной обстановке доминирующим фактором?Александр Новак: Да, безусловно, в определенные периоды выгодно, например, сократить и получить цену более стабильную и высокую, чем ты сокращаешь, и ты получаешь дополнительную выручку. Например, в рамках действия соглашения, как известно, наши компании получили порядка 2 трлн рублей дополнительной выручки. Соответственно, и бюджет получил около 5 трлн рублей за эти полтора года, которые действовала сделка. То есть здесь процесс выбора, выгодно это или невыгодно. Если цены будут слишком высокие, может быть, тогда уже и нет необходимости заниматься сокращением добычи, чтобы не стимулировать добычу очень дорогой нефти. Это постоянный процесс — выбор наиболее выгодной модели.И сейчас мы опять же на развилке, поскольку в разные стороны может пойти.Александр Новак: Безусловно, эту модель все сейчас оценивают, что будет на рынке во втором полугодии, поэтому нужно будет в конце действия этого соглашения определиться, что дальше делать, исходя из прогнозов на рынке.Последняя тема ближе к сегодняшнему форуму: импортозамещение в производстве оборудования для нефтегазодобывающей промышленности, в том числе сложного, в том числе для шельфа. Здесь и губернатор Усс говорил, что уже много месторождений, в том числе в Красноярском крае, что, конечно, надо развивать эту компетенцию. На самом высоком уровне шла речь о конверсии военно-промышленного комплекса, государственные заказы будут сокращаться, и будет переориентация его на оборудование для нефтегазовой отрасли. Что можно сказать об этом конкретно сейчас?Александр Новак: Абсолютно верно, такая работа ведется, и у нас созданы вместе с министерством промышленности и торговли рабочие группы по отдельным направлениям, технологии и оборудованию, которое нам необходимо и по которому происходит импортозамещение. Например, это технологии гидроразрыва пласта или флоты для гидроразрыва, это оборудование для генерации, это мощные газотурбинные установки, собственных у нас нет. В рамках этого, безусловно, используются российские предприятия и в том числе предприятия, которые относятся к оборонно-промышленному комплексу. Стоит задача диверсификации их деятельности, ориентации на гражданские виды продукции. Поэтому мы тесно взаимодействуем с Минпромторгом и с предприятиями ОПК, чтобы реализовать задачи по импортозамещению тех технологий, которые еще закупаются или которые оказывают импортные компании.Сегодня наша нефтегазовая отрасль в процентах какую долю закупает российского оборудования и какую долю импортного?Александр Новак: У всех разная ситуация. Если брать «Газпром», из общего объема закупок у них 99% российского оборудования и технологий. У «Транснефти» — 95-96%. Но есть отдельные виды технологий и продукции, например, катализаторы, как я уже сказал, ГРП-технологии и ГРП-флоты. Мы в этом направлении работаем, у нас появится своя продукция в ближайшее время. Это требует определенной работы вместе с предприятиями промышленности. В целом, на каждом предприятии своя ситуация в зависимости от того, какие используются технологии. В электроэнергетике у нас, наверное, используется уже 90-95% российских технологий и оборудования.Сейчас акцент именно на собственный гидроразрыв пласта, то есть на сланцевые технологии и шельфовые.Александр Новак: Если брать, например, элемент только добычи, то, я думаю, примерно 65% на 35%: 65% российских и 35% зарубежных технологий.Наблюдалась динамика за последние годы?Александр Новак: Безусловно. Мы постоянно отслеживаем, у нас есть утвержденные планы, задачи, и доля российских технологий и оборудования из года в год повышается. Она была около 40%, сейчас 65%. Я думаю, что мы идем в соответствии с утвержденными планами, и эти проценты будут увеличиваться.Спасибо.
Источник: